Эстония прекратила выдачу туристических виз гражданам России и Беларуси. Кроме того, их возможности работать и вести бизнес в Эстонии были ограничены, а выдача новых видов на жительство практически прекращена. Эстония по-прежнему выдает визы для воссоединения семьи и по гуманитарным соображениям, ограничение также не распространяется на ранее выданные виды на жительство. Граждане России также имеют право запросить у Эстонии международную защиту. Это также было сделано в рекордных количествах с начала войны: более ста граждан России обратились к Эстонии с просьбой о международной защите.

Действительно, отметила руководитель бюро пограничного контроля PPA Эве Кальмус, поездки ранее были ограничены коронапандемией, а теперь прежний объем восстановлен. По сравнению с 2018 и 2019 годами границу сейчас пересекает в три раза меньше граждан России. Так что как будто и нет бума.

Однако нынешнее количество пересечений границы все-таки вызывает некоторое беспокойство как в Департаменте полиции и погранохраны, так и у общественности. Министерство иностранных дел также проявило интерес: зачем PPA хочет обновить погранпункт Лухамаа, если количество людей, прибывающих из России, должно было сократиться из-за санкций? Этот проект заморожен до сентября.

«Мы твердо говорим нет «мозгам» и студентам, бегущим из России и Беларуси, но с большой радостью встречаем возвращение российских туристов и с такими же темпами продолжаем перевозку российских транзитных грузов. Невероятная жадность или простой популизм? — спросил, например, представитель партии «Правых» Тынис Конс в Twitter.

Чиновники обратили внимание Postimees на демографию лиц, пересекающих границу. Очень много мужчин старше 30 лет. Было бы логично, если бы молодежь сбегала от мобилизации.

По словам Кальмус, сейчас больше всего приезжают люди среднего и пожилого возраста: в основном это люди, которые работают в Эстонии и имеют вид на жительство. «Те, кто путешествует через Эстонию, тоже в основном не очень молодые люди, так как путешествие по Европе – это значительные финансовые затраты для россиянина. То, что мужчин больше, чем женщин, может быть связано, в первую очередь, с трудовой миграцией, например, водители грузовиков в основном мужчины», – рассуждает она.

Корень проблемы в том, что Эстония одинока со своими жесткими визовыми санкциями, и это снижает влияние наших правил. Виза из другой шенгенской страны автоматически не гарантирует гражданину России право въезда в Эстонию, но значительно увеличивает шансы.

В большинстве случаев граждане России приезжают в Эстонию по достаточно простой причине: например, больше нет авиасообщения из России со страной назначения. «Если они въезжают в Эстонию для дальнейшего путешествия, это законно», – подтвердила Кальмус. Для PPA важно убедиться, что это так. Если есть основания подозревать, что у человека другая цель, его не пустят в Эстонию.

«Это происходит почти каждый день. Однако большинство въезжающих законопослушны и используют свои визы в установленном порядке», - сказала Кальмус.

Когда гражданин России или Беларуси прибывает на границу Эстонии, помимо паспорта и визы у него спрашивают о цели поездки. «Если пересекающий границу заявляет, что хочет проехать через Эстонию, необходимо убедиться, что у него для продолжения путешествия есть билет на самолет или паром, или забронировано жилье», – пояснил вице-канцлер по политике внутренней безопасности Министерства внутренних дел Вейко Коммусаар.

Для получения разрешения на въезд в страну неважно, хочет человек остаться в Эстонии или просто проехать через нее. Должны быть соблюдены все условия для въезда в страну, в том числе то, что лицо не должно представлять угрозу общественному порядку или внутренней безопасности (например, разжигая национальную, расовую, религиозную или политическую ненависть, защищая и распространяя российскую идеологию).

Если гражданин России или Беларуси уже находится в Эстонии, чиновники уже не могут проследить, действительно ли он поехал дальше в другую страну. В PPA отметили, что мониторинг тех, кто прибыл в Эстонию с восточной границы, — это чисто ручная работа, которая в настоящее время осуществляется в скромных масштабах.

Полиция безопасности (КаПо) отказалась комментировать этот вопрос, но заявила, что мониторит общедоступные источники.