Китай шел к этому долго. Соответствующие призывы со стороны руководства страны активизировались в 2009 году, в условиях глобального финансового кризиса. Китай прошел через кризис гораздо легче, чем другие крупнейшие экономики мира, сохранив достаточно высокие темпы роста. Тогда же КНР обогнала Японию, став второй по объему ВВП страной мира и третьей по масштабам валютной зоной (после США и еврозоны).
Одновременно подняли проблему пересмотра квот для отдельных стран в МВФ. К концу первой декады XXI века развивающиеся страны резко увеличили свой вес в мировой экономике и потребовали для себя больше прав при принятии решений в главном мировом финансовом институте. Сам фонд поддержал идею и все необходимые документы оформил. Однако в Конгрессе США дело застопорилось.
Принятием юаня в клуб резервных валют МВФ компенсировал Китаю заминку с увеличением квот (именно КНР выглядит в этой истории наиболее пострадавшей стороной, поскольку ее вклад в мировой ВВП куда больше, чем у других развивающихся стран). В то же время, если решение о квотах выглядело очевидным, то с корзиной резервных валют не все так просто.
Юань до сих пор не является свободно конвертируемой валютой в классическом смысле этого слова. До недавнего времени существовали жесткие ограничения на использование юаней за рубежом, а обменный курс контролируется весьма жестко, хотя сейчас финансовые власти страны допускают его колебания на бирже. Пекин наладил своп-линии с центробанками других стран, стимулируя транзакции в соответствующих валютах. Однако контроль над движением капитала сохраняется. По опубликованным в прошлом месяце планам Народного банка Китая, отменить его предполагается только к 2020 году.
Для Китая, его финансовой системы и юаня поначалу много не изменится. Включение в резервную корзину означает свободный обмен валюты на специальные права заимствования (СДР) МВФ. Товаров и услуг, номинированных в СДР, в мире не так много, соответственно, и спрос на валюту, необходимую компаниям для хеджирования таких операций, сравнительно невелик. В качестве примера-исключения может послужить разве что оплата прохода судов через Суэцкий канал, оцениваемая именно в СДР. В общем, ожидать резкого увеличения притока капитала в юани или активы после вступления решения МВФ в силу (это произойдет осенью 2016 года) не следует.
Долгосрочные перспективы юаня куда более интересные и малопредсказуемые. Очень многое зависит от того, как Китай станет использовать свою валюту в собственных международных торговых операциях. Доля юаня в торговле Китая с внешним миром растет — от нуля в 2010 году до 25% в 2014-м. По итогам 2015-го ожидается повышения этого показателя примерно до 30%.
