Закон вступил в силу с 1 января 2015 года в жесткой версии, которая, как указывали представители РСПП, не устраивает бизнес и «не отражает договоренности». Замглавы Минфина России Сергей Шаталов после одобрения закона в Госдуме признавал, что в законе не удалось учесть «многочисленные улучшения».
В поправках к закону фактически «возвращаются» те положения, которые не были учтены осенью прошлого года. Сейчас он обсуждается на площадке Минфина и в администрации президента с участием депутатов Госдумы и представителей бизнеса, рассказали РБК участник обсуждения и два федеральных чиновника, знакомые с ходом работы над поправками. Документ близок к финальному варианту, но формально еще не прошел официальные внутренние процедуры согласования, уточняют два участника обсуждения. С Минфином данные поправки не согласовывались, поэтому пока нельзя говорить о формах и сроках их рассмотрения, сообщили в пресс-службе ведомства.
Компромиссный вариант
«Данный пакет поправок в закон о КИК в целом является компромиссом для бизнеса. Мы старались выйти на вариант, который и бизнес устроит, и не убирает задачи, которые стоят перед органами власти. Закончить этап согласования позиций рассчитываем до конца апреля», — говорит один из собеседников РБК, знакомый с ходом обсуждения, добавляя, что в таком случае поправки можно будет принять уже в текущую, весеннюю сессию Госдумы.
Среди поправок есть целый ряд значимых для бизнеса. К примеру, согласно поправкам, налогом не будет облагаться прибыль активных холдинговых и субхолдинговых компаний. Критерии для них следующие: в течение года доля прямого участия российского контролирующего лица в уставном капитале «активного» холдинга составляет не менее 75%, в отношении субхолдингов такой же должна быть доля прямого участия освобожденного от уплаты налога в рамках закона о КИК активного холдинга в течение года.
При этом должны быть соблюдены одновременно такие условия: прибыль у активных холдингов должна отсутствовать либо доля пассивных доходов (роялти и прочее, за исключением дивидендов от активных иностранных компаний или субхолдингов) не превышать 5% в общей сумме всех доходов за финансовый год. Для активных иностранных компаний установлен потолок для пассивных доходов в 20%. Доля прямого участия активного холдинга в уставном капитале каждой активной иностранной компании, дивиденды от которой исключаются из состава пассивных доходов при расчете прибыли, составляет не менее 50% в течение года, в уставном капитале субхолдингов — не менее 75%. К субхолдингам применяются те же условия. Кроме того, эти компании не должны быть расположены в странах из черного списка.
«Это исключение является важным и позитивным для российских групп, инвестирующих за рубеж и использующих для данной стратегии иностранные инвестплатформы, например в Люксембурге, Нидерландах или Сингапуре. В частности, в нем могут быть заинтересованы крупнейшие российские нефтегазовые и металлургические группы», — поясняет партнер практики налоговых и юридических услуг EY Марина Белякова.
Еще одна важная поправка: при определении прибыли КИК предложено не учитывать дивиденды, источником выплаты которых являются российские организации, если контролирующее лицо этой КИК имеет фактическое право на такие доходы с учетом положений статьи 312 Налогового кодекса. Суть поправки в следующем: к примеру, российская компания выплачивает дивиденды кипрской материнской компании, а последняя заявляет об отсутствии фактического права на них, но называет фактическим собственником дивидендов российскую материнскую компанию. Тем самым заявляет, что к ним нормы международных налоговых соглашений применяться не должны, однако могут указать на лицо, которое имеет фактическое право на доход. В такой ситуации налог исчисляется, как если бы доход выплачивался напрямую из России в Россию — применяется «сквозной подход».
«Однако по правилам КИК получалось, что, несмотря на отказ иностранной компании от фактического права, этот доход должен был включаться в соответствующую базу по КИК на основании ее финансовой отчетности. По сути это могло приводить к двойному налогообложению. По новым правилам зарубежные компании получили возможность отказываться от «фактического права» на доход, — говорит Белякова. — Бизнес заинтересован в том, чтобы такие правила заработали».
Кроме того, поправками предусматривается, что в качестве КИК не будут рассматриваться безотзывные трасты. Речь идет о структурах семейно-наследственного плана, с которыми учредитель разрывает связь: на безотзывной основе передает имущество независимому третьему лицу, например, трастовому управляющему, назначая бенефициарами, например, членов семьи.
«Это логично, ведь правила КИК направлены в первую очередь на налогообложение «мобильных» доходов, например процентов и роялти компаний, контролируемых российскими лицами, — говорит Белякова. — В случае же безотзывных трастов учредитель теряет инструменты контроля над переданным имуществом, а назначенные бенефициары могут даже не знать о существовании траста».
Ранее к таким структурам применялся критерий доли участия, но было неочевидно, возможно ли было в качестве таковой рассматривать фактическое право на доход в трасте. «Сам факт указанной неясности создавал опасения относительно устойчивости и эффективности таких структур», — указывает Белякова.
Также предложено освободить от необходимости подачи уведомлений в налоговые органы налогоплательщиков, которые владеют долей в КИК через прямое и косвенное участие в российских публичных компаниях. «Эта поправка снижает бремя для публичных компаний со сложной корпоративной структурой, когда об одной и той же иностранной организации должны сообщить сразу несколько лиц, — поясняет Белякова. — Если о фактах в связи с иностранным лицом сообщила российская компания, то аналогичное бремя снимается с российских акционеров».
Также поправками уточняются критерии налогового резидентства России. В частности, исключается в качестве такого место проведения совета директоров. Еще одна поправка позволяет продлить переходный период ликвидации КИК на срок после 1 января 2017 года.
Сейчас обсуждается возможность освобождения от уплаты налога при переводе активов в России — смене юрисдикции, говорит РБК участник обсуждения и высокопоставленный федеральный чиновник. Однако, скорее всего, это не будет учтено в текущей версии поправок, а пойдет отдельным документом, не исключает один из собеседников РБК. По-прежнему не удалось решить вопрос с уголовной ответственностью — бизнес добивается, чтобы в рамках антиофшорного закона она не наступала в течение 2015–2017 года, сейчас в законе прописано условие — возмещение недоимки.
Дело не в антиофшорном законе
После вступления в силу закона о КИК налоговые консультанты сообщали РБК, что видят увеличение числа клиентов, которые рассматривают вопрос смены налогового резидентства, чтобы не исполнять требования закона о КИК. «Требования жесткие, в таком виде закон тяжело реализуем», — объяснял РБК источник, близкий к бюро правления РСПП.
Журнал Forbes в последнем номере сообщил, что совладельцы «Альфа-Групп» Михаил Фридман и Алексей Кузьмичев до конца 2015 года планируют стать налоговыми резидентами Великобритании (пресс-служба «Альфа-Групп» это опровергает), источники РБК в бюро правления РСПП говорили, что планы сменить налоговое резидентство обсуждают и другие члены бюро.
По данным ЦБ, чистый отток капитала из России в прошлом году составил 151,5 млрд долларов, в 2013 году — 61 млрд долларов. Согласно исследованию КПМГ, проведенному в конце 2014 года, половина средств, которые выводятся из России, уходят в страны с льготным налогообложением. Половина иностранных инвесторов в Россию — компании из офшорных стран. На эти страны приходится 75% инвестиций в Россию, что говорит о фактическом реинвестировании российского капитала, говорится в исследовании. 78 из 400 крупнейших компаний России принадлежат иностранным инвесторам, и около 30% использовали холдинговые компании в Нидерландах, Кипре и прочих странах для инвестиций в Россию.
22 декабря на встрече президента Владимира Путина с представителями Госдумы и Совфеда глава комитета ГД по бюджету и налогам Андрей Макаров приводил данные из этого документа. «Доходы российского бизнеса вкладываются в… уставные капиталы компаний, создаваемых в офшорных зонах, то есть освобождаются от уплаты всех налогов… а возвращаются сюда в виде кредитов и займов. Чтобы было понятно, о каких суммах идет речь: только на Кипр и Британские Виргинские острова в 2013 году было выведено 75 млрд долларов, вернулось обратно в страну 53 млрд… Понятно, что кредиты и займы уменьшают налогооблагаемую прибыль, которую компании заплатили бы здесь, в стране. … Без учета этих выпадающих доходов потери бюджета составляют 22 млрд долларов», — говорил Макаров (цитата по kremlin.ru).
Деофшоризация может снизить объемы оттока средств из России в офшоры, но сложно оценить, насколько, говорит руководитель департамента налогового и юридического консультирования КПМГ Михаил Орлов. «Топ-менеджеры многих компаний, с которыми мы общаемся, говорят, что они используют иностранные юрисдикции не столько потому, что там льготные условия налогообложения, а скорее для защиты бизнеса и возможности использования британского права. Они говорят, что согласны платить российский корпоративный налог в 20%, но не откажутся от других преимуществ иностранных юрисдикций», — говорит он.
По той же причине инвесторы из стран с обычным налоговым режимом вряд ли откажутся от инвестирования в Россию через холдинги в странах с льготным налогообложением, и эта схема останется в числе приоритетных, указывает Орлов.
Ужесточение законодательства в рамках закона о КИК приведет к тому, что соотношение между оборотом прямых инвестиций со странами-офшорами и с обычными странами снизится. По итогам 2013 года, по расчетам КПМГ, соотношение составило 2,8 раза (128 млрд долларов против 46 млрд долларов, говорит Орлов. Абсолютные цифры прогноза он назвать затруднился.
