Во время беседы с другим человеком о присоединении территорий Украины к Российской Федерации Горлов оправдывал эти действия. На фоне Горлова находился флаг футбольного клуба «Спартак Москва», на котором был изображён двуглавый золотой орёл — элемент герба РФ, поверх которого находилась эмблема клуба. Двуглавый орёл был хорошо заметен и безошибочно узнаваем.

За этот поступок суд оштрафовал Константина Горлова на 800 евро. Расходы на юридическую защиту остаются за обвиняемым.

Суд прекратил разбирательство по двум эпизодам из-за отсутствия состава правонарушения. Суд установил, что два изображения и видео с фоновым музыкальным сопровождением, указанные в обвинении, не содержат признаков оправдания или поддержки акта агрессии или геноцида.

Кроме того, суд разъяснил, что публикация материалов по данному делу без разрешения суда запрещена, и поэтому Константину Горлову необходимо немедленно удалить пост, содержащий показания свидетелей.

Решение не вступило в законную силу. Стороны имеют право подать апелляцию в Таллиннский окружной суд в течение 15 дней с момента, когда полный текст решения суда будет доступен для ознакомления сторонам судебного разбирательства, то есть до 25.03.2025.

История, вызвавшая судебные разбирательства

В ноябре 2023 года на митинге против гибели мирных палестинцев на площади Свободы в Таллине одна из участниц держала плакат с надписью „Jõest mereni” («От реки до моря») в цветах флага Палестины. Департамент полиции и погранохраны оштрафовал ее на 120 евро, посчитав, что она публично экспонировала символ, связанный с преступлением против человечности, таким образом поддерживая или оправдывая это деяние.

Оштрафованная обратилась в суд, заявив, что это наказание нарушает свободу слова и выражения мнений, что использованное выражение не является символом, и что среднестатистический разумный человек не связывал фразу «от реки до моря» с террористической организацией ХАМАС и ее преступлениями против человечности на момент проведения митинга.

Решение суда первой инстанции

Суд первой инстанции жалобу не удовлетворил. Суд первой инстанции установил, что с октября 2023 года на смысл спорного выражения повлияло его использование в идеологии ХАМАСа, а также общеизвестные преступления этой организации против человечности в Израиле. Стороны судебного разбирательства не оспаривали тот факт, что в идеологии ХАМАСа выражение «от реки до моря» является антисемитским и предполагает уничтожение евреев, иудаизма и государства Израиль на территории между рекой Иордан и Средиземным морем.

Позиция Государственного суда

Государственный суд отменил штраф и прекратил производство по делу об административном правонарушении. Суд пришел к выводу, что из обстоятельств нельзя сделать вывод, что среднестатистический человек в Эстонии в ноябре 2023 года связывал выражение «от реки до моря» именно с ХАМАСом и его действиями.

Государственный суд пояснил, что выражения конечно могут являться символами, но лицо может быть наказано только за экспонирование такого символа, который связан с совершением акта агрессии, геноцида, преступления против человечности или военного преступления. При оценке того, связан ли символ с международным преступлением, важно учитывать, как среднестатистический разумный человек воспринимал этот символ, принимая во внимание его значение, а также время, место и способ экспонирования.

Кроме того, Государственный суд подчеркнул, что свобода выражения может быть ограничена – в том числе путем запрета экспонирования символа и наказания за это – только при наличии веской причины. При этом один и тот же символ может быть запрещен в одной стране и разрешен в другой, а также его запрет может изменяться со временем.

Защитники приветствовали решение Госсуда

Эстонский центр по правам человека и адвокат истицы Рональд Риистан из бюро Syndicate Legal, приветствовали это решение высшей судебной инстанции страны.

"В мире, где институты, защищающие права человека, подвергаются серьезным атакам, решение Государственного суда дает четкий сигнал: в Эстонии верховенство права защищается на высшем уровне", — заявил глава Центра по правам человека Эгерт Рюнне. "Беспрецедентное число пожертвований на это дело показало, что жители Эстонии верят в права человека и поддерживают нашу работу."

"Ключевым моментом в этом решении является разъяснение, когда государство может ограничивать свободу выражения мнений: только если символ однозначно понятен обществу и несет потенциальную угрозу. Это принципиальное подтверждение свободы слова в нашей правовой системе", - отметил адвокат Риистан.

В Центре по правам человека подчеркнули, что это дело стало стратегическим процессом, направленным на защиту свободы выражения в Эстонии. В условиях демократии ограничения на свободу слова должны быть четкими, необходимыми и соразмерными.

"Свобода слова — фундаментальная ценность прав человека. Ограничения возможны, но только если они действительно необходимы, пропорциональны и понятны обществу. В данном случае государство явно превысило свои полномочия, создавая опасный прецедент, когда никто не может знать, за что его могут наказать в будущем."

В феврале 2024 года окружной суд удовлетворил жалобу членов партии Isamaa, в которой утверждалось, что постоянное место жительства ряда кандидатов на муниципальных выборах в волости Эльва не находится в этой же волости. Окружной суд обязал волостную управу проверить достоверность данных о месте жительства указанных в жалобе лиц в регистре народонаселения.

В октябре 2024 года Волостное собрание Эльва обратилось в Государственный суд с просьбой признать неконституционной ситуацию, при которой отсутствуют правовые нормы для детальной проверки данных о месте жительства. Конституционная надзорная коллегия Государственного суда сегодняшним решением отклонила этот запрос.

Государственный суд указал, что цель ведения регистра народонаселения — сбор достоверной информации, что означает, что обрабатываемые персональные данные должны быть правдивыми. В Эстонии каждый человек может свободно выбирать место жительства, но сведения о нем должны быть поданы в регистр в соответствии с действительностью. У человека может быть несколько постоянных мест жительства (например, городская квартира и загородный дом), и при наличии нескольких вариантов он вправе самостоятельно выбрать, какое из них внести в регистр.

Для проверки данных о месте жительства органы местного самоуправления могут собирать доказательства, допустимые в обычном административном производстве, прежде всего запрашивать пояснения и документы у лица, брать показания у свидетелей или делать запросы владельцу жилого помещения. Закон не разрешает использовать для проверки данных о месте жительства меры, существенно ограничивающие права человека (например, оперативно-розыскные мероприятия).

Коллегия также отметила, что лицо, чьи права нарушены вследствие внесения недостоверных сведений о месте жительства другого лица, может подать запрос на проверку данных, предоставив соответствующие доказательства. Если на основании запроса или других данных возникают обоснованные сомнения в том, что человек не проживает по зарегистрированному адресу, органы местного самоуправления могут собирать дополнительные доказательства для проверки этой информации.

Государственный суд подчеркнул, что достоверность данных о месте жительства в регистре народонаселения важна для органов местного самоуправления не только в контексте избирательного права. Адрес регистрации связан со многими местными обязанностями, такими как обеспечение возможности выполнения школьной обязанности, предоставление социальной помощи и организация посещения детских учреждений.

С решением можно ознакомиться на сайте Государственного суда.

По словам начальника юридического отдела Союза квартирных товариществ Эстонии Урмаса Марди, никто не может быть принужден к участию в собрании, но самое важное – это чтобы члены квартирного товарищества получили уведомление о собрании. Марди подчеркивает, что добросовестный владелец квартиры должен участвовать в собраниях и проявлять активный интерес к тому, что происходит в товариществе.

Государственный суд в своих решениях подчеркивал, что если устав квартирного товарищества не предусматривает иного, способ отправки уведомления об общем собрании на почтовый адрес места жительства или пребывания собственника квартиры определяется организатором собрания. Однако при этом необходимо учитывать, что в случае возникновения спора возможность проверки отправки уведомления должна быть обеспечена. Согласно Закону о квартирной собственности и квартирных товариществах, владелец квартиры обязан сообщить товариществу свои имеющиеся контактные данные, в первую очередь номер телефона или адрес электронной почты. Уведомление о проведении общего собрания должно быть доставлено адресату как минимум за 7 дней до его проведения.

Что делать, если у товарищества нет адреса электронной почты собственника квартиры? «Государственный суд в недавнем решении указал, что если собственник квартиры не сообщил квартирному товариществу свой адрес электронной почты, а в уставе не прописан порядок отправки уведомлений о собрании, то сообщение следует направить на почтовый адрес его места жительства или пребывания. При этом владелец квартиры обязан уведомить товарищество о своем почтовом адресе, если он отличается от адреса объекта недвижимости. Если владелец квартиры не сообщил товариществу свой почтовый адрес места жительства или пребывания, то товарищество вправе считать его местом жительства адрес недвижимости», – объяснил Марди.

В случае совместной собственности на квартиру, уведомление о проведении общего собрания должно быть отправлено на почтовый адрес места жительства или пребывания собственников квартиры, если ни один из сособственников не сообщил товариществу свой адрес электронной почты и не назначил общего представителя. «В то же время у квартирного товарищества нет обязанности отправлять уведомление о собрании всем сособственникам, если они сообщили товариществу свой почтовый адрес. В описанной ситуации достаточно отправить уведомление только на почтовый адрес места жительства или пребывания одного из них», – пояснил Урмас Марди.

Согласно изменениям в законе, одобренным Рийгикогу, все новые производственные подключения к сети требуют внесения обеспечения сетевым компаниям. Исключением являются случаи, когда абонент оплатил не менее 70% стоимости подключения. Компании, подавшие заявки или заключившие договоры до вступления изменений в силу, обязаны были внести обеспечение в течение 60 дней после начала действия закона.

Два предприятия, подключившиеся к сети до изменений, оспорили нововведения в суде.

Цель изменений закона заключалась в ускорении перехода на возобновляемую энергию. Они были направлены на освобождение зарезервированных сетевых мощностей от так называемых «фантомных подключений» — договоров на подключение, заключенных для резервирования мощностей без фактического производства энергии.

Коллегия конституционного надзора Государственного суда подтвердила, что само требование о внесении обеспечения не противоречит Конституции. Также соответствовало Конституции возложение обязанности уплаты обеспечения на разработчиков, которые подали заявку или заключили договор до вступления закона в силу. Однако суд указал на проблему в сроках исполнения этой обязанности.

Конституционные цели изменений – переход на возобновляемую энергию к 2030 году, снижение выбросов CO2 и обеспечение доступной и устойчивой энергии – являются важными. Однако суд отметил, что доверие истцов, сформированное действующим на момент заключения договоров регулированием, заслуживает защиты. Они ожидали, что смогут реализовать свои проекты на согласованных условиях.

Возложение столь значительного нового обязательства в короткие сроки (60 дней) существенно повлияло на деятельность истцов. От них нельзя было ожидать наличия активов в миллионы евро для выполнения нового требования.

Государственный суд согласился с выводами административного суда, указав, что разумным и конституционно обоснованным сроком для уплаты обеспечения был бы 9 месяцев вместо 2. В результате суд признал соответствующую часть закона об электроэнергетическом рынке неконституционной и отменил её.

Суд разъяснил, что возмещение ущерба возможно только в пределах реальных инвестиций и связанных с ними убытков, а не всего потерянного дохода. Предприниматель, чей бизнес-план был признан несостоятельным, запросил компенсацию за упущенные возможности после отказа PRIA в предоставлении субсидии.

Окружной суд ранее постановил выплатить предпринимателю 1,4 млн евро, однако Государственный суд снизил эту сумму до 1250 евро. Это включает 1000 евро вложенных инвестиций и рассчитанную на их основе прибыль.

Административная коллегия Государственного суда подчеркнула, что цели субсидий заключаются в стимулировании инвестиций, а не в предоставлении необоснованной выгоды. Если бы субсидия была предоставлена, предприниматель нес бы связанные с проектом риски и обязательства.

Также суд отметил, что действия PRIA в 2012–2013 годах, несмотря на их незаконность, не могут быть расценены как злонамеренные. Вместе с тем бизнес-план предпринимателя не соответствовал критериям добросовестности, что сыграло ключевую роль в вынесении решения.

Госсуд постановил, что доход от гипотетических инвестиций не подлежит компенсации. Предприниматель может использовать сэкономленные средства для других проектов и получать прибыль альтернативными способами.

В своем решении Государственный суд пояснил, какие предпосылки должны быть выполнены для возникновения основания для обвинения бывшего работника в нарушении обязанности хранения коммерческой тайны, в связи с чем у работодателя возникает право требования неустойки.

Документы компании в личной почте

Работник и работодатель заключили трудовой договор, согласно которому работник обязался хранить коммерческую тайну работодателя.

Работник выразил работодателю желание расторгнуть трудовой договор, и в тот же день работодатель закрыл его права пользователя и доступа к своим ИТ-системам. Работодатель восстановил доступ работника к электронной почте и некоторым каталогам на сервере до момента окончания трудового договора. Однако после окончания трудового договора работодатель обнаружил, что до окончания трудового договора работник переслал документы работодателя со своего служебного адреса электронной почты на личный адрес электронной почты.

Через несколько дней работник устроился на работу у конкурента работодателя, и в тот же день были обнародован тендер по государственным закупкам, в котором благодаря небольшой разнице в цене имел успех новый работодатель работника, который в предыдущем тендере представил более дорогие предложения, чем предыдущий работодатель работника.

По мнению бывшего работодателя, работник действовал недобросовестно и нелояльно по отношению к нему, вследствие чего работник должен выплатить работодателю договорную неустойку, оговоренную в трудовом договоре, прекратить использование коммерческой тайны работодателя и удалить ее из своих носителей данных. Работник возразил, что он не нарушал обязанности хранения коммерческой тайны работодателя и отметил, что на основании соглашения о расторжении договора стороны расторгли также и соглашение об ограничении конкуренции. Работник пояснил, что отправил себе документы работодателя связи с удаленной работой из-за ограничений, связанных с пандемией, и инструктированием нового работника, и он не использовал коммерческую тайну работодателя в личных целях.

Пояснения Государственного суда

Государственный суд установил, что стороны не оспаривают то, что, согласно трудовому договору, работник был обязан хранить коммерческую тайну работодателя и в случае нарушения обязанности хранения коммерческой тайны уплатить работодателю договорную неустойку. Стороны не оспаривают также тот факт, что работник отправил со своего рабочего адреса электронной почты на свой личный адрес электронной почты документы работодателя, к которым работодатель предоставил работнику доступ. Спор ведется по поводу того, нарушил ли работник обязанность хранения коммерческой тайны работодателя и неиспользования ее в своих личных или иных целях, отправив документы работодателя на свой личный адрес электронной почты.

Государственный суд указал на свою предыдущую практику, в которой было установлено, что «коммерческая тайна – это обстоятельство, которое связано с предпринимательской деятельностью и которое известно ограниченному кругу лиц, и намерение сохранить его в тайне должно быть отражено в документе или, по крайней мере, ясно распознаваемо».

С 18 декабря 2018 года определение коммерческой тайны содержится в части 2 статьи 5 Закона о предотвращении недобросовестной конкуренции и защите коммерческой тайны, согласно которой коммерческая тайна – это информация, которая в совокупности или в точной расстановке или объединении отдельных частей не является общеизвестной или легко доступной тем лицам, которые обычно занимаются информацией такого характера, и которая имеет коммерческую ценность по причине ее секретности, и лицо, имеющее законный контроль над ней, исходя из обстоятельств, приняло необходимые меры для сохранения ее в секрете.

Согласно практике Государственного суда, из этих условий необходимо исходить и при определении обязанности работника по хранению коммерческой тайны и ее нарушению. На основе вышеизложенного работодательв своих законных интересах имеет право установить обязанность хранения конфиденциальности на связанную с предпринимательской деятельностью информацию, которая является секретной или труднодоступной, имеет коммерческую ценность, и принимаются меры, необходимые для сохранения ее в тайне.

Однако важно, чтобы информация, хранимая в тайне в законных интересах работодателя, была четко доведена до сведения работника в соответствии с частью 3 статьи 6 Закона о трудовом договоре, то есть работнику должно быть понятно и однозначно важно, какая информация является коммерческой тайной работодателя. Если работодатель не сообщит работнику в письменной форме сведения, отнесенные к секретным, то, согласно части 9 статьи § 6 Закона о трудовом договоре, предполагается, что у работника нет обязанности хранить тайну. Чтобы опровергнуть такую предпосылку, работодатель может доказать, что работник знал содержание засекреченной информации или должен был знать, учитывая его обязанность лояльности и меру прилежания.

Согласно пункту 1 части 3 статьи 5 Закона о предотвращении недобросовестной конкуренции и защите коммерческой тайны, использование или обнародование коммерческой тайны без согласия лица, которое имеет над ней законный контроль, является незаконным, если это сделает лицо, получившее коммерческую тайну незаконным путем в значении части 1 статьи 5 Закона о предотвращении недобросовестной конкуренции и защите коммерческой тайны. Согласно пункту 1 части 1 статьи 5 указанного закона, получение коммерческой тайны без согласия лица, имеющего над ней законный контроль, является незаконным, если для этого использовался несанкционированный доступ, в том числе к электронным файлам, которые находятся под контролем лица, имеющего законный контроль над коммерческой тайной, и которые содержат коммерческую тайну или из которых можно составить коммерческую тайну, или их несанкционированное владение или копирование.

Государственный суд пояснил, что отправление документов на личный адрес электронной почты тоже является копированием документов, поскольку при передаче файла, находящегося на электронном носителе информации, может появиться его копия. Точнее, если документ отправляется по электронной почте, то его копия создается как в почтовом ящике отправителя, так и в почтовом ящике получателя. Кроме того, копия документа также создается при его загрузке или сохранении.

В значении пункта 1 части 1 статьи 5 Закона о предотвращении недобросовестной конкуренции и защите коммерческой тайны, в качестве незаконного получения информации, составляющей коммерческую тайну, рассматривается копирование документов или файлов, полученных без согласия работодателя, но не копирование документов или файлов, которые предоставил или к которым обеспечил доступ сам работодатель. Указанное положение не применяется в случае, когда работник копирует документы или файлы, содержащие коммерческую тайну работодателя, к которым работодатель сам предоставил доступ работнику.

Таким образом, в рассматриваемом случае речь не идет о незаконном использовании коммерческой тайны в значении пункта 1 части 3 статьи 5 Закона о предотвращении недобросовестной конкуренции и защите коммерческой тайны. Подобное толкование не исключает применения пункта 1 части 1 и пункта 1 части 3 статьи 5 того же закона в случае, если информацию, являющуюся коммерческой тайной работодателя, копирует работник, которому работодатель не предоставил доступа к ней.

Если работник узнал коммерческую тайну законным путем, то оценить возможное нарушение со стороны работника можно на основе пунктов 2 и 3 части 3 статьи 5 Закона о предотвращении недобросовестной конкуренции и защите коммерческой тайны.

Государственный суд согласился с окружным судом, что, поскольку документ не покидает пределы владения отправителя при отправке его на личный адрес электронной почты, то речь не идет об обнародовании коммерческой тайны в соответствии с пунктом 2 части 3 статьи указанного закона. Разглашением можно считать раскрытие коммерческой тайны третьему лицу, которое на данный момент не было установлено. Однако, согласно пункту 3 части 3 статьи 5 Закона о предотвращении недобросовестной конкуренции и защите коммерческой тайны, отправление работником документов работодателя, не требующихся для выполнения рабочих задач, на свой адрес электронной почты рассматривается как использование их в личных целях.

Кроме того, Государственный суд дал оценку утверждению работодателя о том, что работник нарушил обязанность лояльности, отправив документы работодателя на свой личный адрес электронной почты.

Государственный суд пояснил, что нарушение обязанности хранения и ограничения использования коммерческой тайны работодателя можно также рассматривать как нарушение обязанности лояльности, установленной в части 1 статьи 15 Закона о трудовом договоре. Согласно части 1 статьи 16 того же закона, при установлении факта нарушения обязанности лояльности в числе прочего оценивается мера прилежания работника. Согласно указанному положению, работник должен выполнять свои трудовые обязанности лояльно, согласно своим знаниям и навыкам, учитывая выгоду работодателя, и с необходимым прилежанием, вытекающим из характера работы.

Согласно части 2 статьи 16 Закона о трудовом договоре, соблюдаемая при исполнении трудового договора мера прилежания, при несоблюдении которой работник несет ответственность за нарушение договора, устанавливается по его трудовым отношениям с учетом обычных рисков, связанных с деятельностью работодателя и трудом работника, обучения работника, профессиональных знаний, которые требуются для выполнения работы, а также способностей и качеств работника, о которых работодатель знал или должен был знать.

В рассматриваемом деле для оценки нарушения обязанности хранения тайны необходимо в числе прочего установить, содержали ли документы работодателя, которые работник отправил на свой личный адрес электронной почты, т.е. скопированные работником, коммерческую тайну работодателя, и знал ли работник или должен был знать, что он не может отправлять документы, содержащие тайну, на свой личный адрес электронной почты.

Важное значение может иметь и то, были ли эти документы необходимы для выполнения работником своих рабочих обязанностей и когда и какие документы работник отправил себе непосредственно перед окончанием трудового договора. Если будет установлено, что работник нарушил обязанность хранения и ограничения использования коммерческой тайны работодателя, то следует проверить и другие предпосылки удовлетворения требования о взыскании неустойки.

Резюме

Государственный суд не принял окончательного решения по рассматриваемому делу, а направил дело в окружной суд на новое рассмотрение, однако разъяснения и указания Государственного суда для установления факта нарушения работником, состоящим в трудовых отношениях с работодателем на основании заключенного трудового договора, обязанности хранения и ограничения использования коммерческой тайны работодателя являются ясными и недвусмысленными.

Прежде всего, важно, чтобы работнику должно быть понятно и однозначно важно, какая информация является коммерческой тайной работодателя. Если работодатель не сообщит работнику в письменной форме информацию, отнесенную к секретной, то предполагается, что у работника нет обязанности хранения тайны, за исключением случая, когда работник знал содержание секретной информации или должен был это знать, учитывая его обязанность лояльности и меры прилежания.

Положения, которые применяются при нарушении обязанности хранения коммерческой тайны, различаются в зависимости от того, законным или незаконным путем работник получил доступ к коммерческой тайне работодателя, однако в обоих случаях раскрытие коммерческой тайны третьему лицу или ее использование в личных целях запрещено, что дает основания для требования от работника выплаты неустойки. Но для этого должны быть выполнены и иные предпосылки для предъявления требования о взыскании неустойки, установленные в Обязательственно-правовом законе.

Варуск признана виновной в затягивании рассмотрения дел, игнорировании обращений, проявлении неуважительного и грубого отношения к участникам процесса и отказе от сотрудничества с председателем уездного суда.

В отличие от дисциплинарной коллегии, общий состав оправдал Варуск по пункту об отказе от взаимодействия с руководителем отдела.

За систематические нарушения коллегия применила к судье дисциплинарное наказание в виде снижения зарплаты. Несмотря на частичное оправдание, общий состав счел это решение обоснованным и оставил его в силе. Также было отмечено, что при наложении наказания учитываются предыдущие дисциплинарные взыскания, чтобы сохранить самоочищающееся значение дисциплинарной ответственности для судебной системы.

Общий состав Верховного суда также разъяснил, что дисциплинарное производство в отношении судей отличается от других видов процессов и не подчиняется нормам уголовного процесса. Хотя дисциплинарное производство носит исследовательский характер, дисциплинарная коллегия не может выходить за рамки изначально выдвинутых обвинений и выносить решения по нарушениям, не указанным в обвинении.

В одном из гражданских дел судья нарушила требование о разумных сроках рассмотрения дела, которое находилось в ее производстве более четырех лет без уважительных причин. Судья также не соблюдала сроки оглашения решений, что приводило к дезориентации участников процесса. По мнению дисциплинарной коллегии, эти нарушения свидетельствуют о систематических проблемах в работе судьи.

Судье также вменили необоснованное затягивание другого гражданского дела, проявление неуважения к участнику процесса, а также пренебрежительное поведение на заседании. Такие действия противоречат кодексу этики судей и неприемлемы в судебной практике.

Кроме того, дисциплинарная коллегия признала судью виновной в отказе от сотрудничества с председателем уездного суда, хотя в отказе от взаимодействия с руководителем отдела общий состав признал ее невиновной, поскольку этот аспект не был включен в изначальное обвинение.

В конечном итоге, за многократные нарушения судье было назначено наказание в виде уменьшения зарплаты на 20% на полгода. Легкие санкции, такие как выговор или штраф, сочли недостаточными, однако полное отстранение судьи от должности также не считалось необходимым.

С дисциплинарной коллегией работают пять судей: трое членов Верховного суда, один судья апелляционного суда и один судья первой инстанции. Решения коллегии и общего состава, а также особое мнение судьи Вахура-Пеэтера Лийна доступны на сайте Верховного суда.

Коллегия пояснила, что совладельцам не принадлежит физически определенная часть земли или зданий, и наличие порядка использования этого не меняет.

В 2022 году один из совладельцев дома и земельного участка, расположенных в волости Виймси, обратился в уездный суд с просьбой прекратить отношения общей собственности и продать имущество на публичных торгах. Дом и земля принадлежат двум совладельцам в равных долях. Совладельцы заключили соглашение об использовании, согласно которому обратившийся в суд совладелец использовал более новую и ценную часть здания, а другой совладелец – более старую часть.

Уездный суд удовлетворил просьбу, но распределил выручку от продажи так, что около 80% должен был получить обратившийся в суд совладелец, использующий новую часть здания, и оставшиеся 20% – второй совладелец, использующий старую часть здания. Окружной суд поддержал такое распределение.

Весной этого года спор дошел до Верховного суда. В сентябре на заседании Верховного суда рассматривался вопрос о том, можно ли при прекращении общей собственности на публичных торгах распределить выручку между совладельцами в размере, отличающемся от их долей.

В своем решении Верховный суд постановил, что выручка от публичных торгов должна быть распределена между совладельцами в соответствии с их долями в общей собственности. Поскольку в данном случае доли совладельцев были равными, выручка от продажи должна быть разделена поровну.

Гражданская коллегия Верховного суда подчеркнула, что порядок использования общей собственности регулирует только использование, но не права собственности. Также было разъяснено, что доля в общей собственности является неопределенной физической частью общего имущества, и неверно считать, что какое-либо здание или его часть принадлежит исключительно одному из совладельцев.

Коллегия также отметила, что суд не вправе изменять действующее право даже в том случае, если обе стороны судебного процесса неправильно понимают его или сознательно хотят, чтобы суд ошибочно применил материально-правовые нормы. Если стороны желают, чтобы суд решил спор иначе, чем предписывает закон, они могут заключить судебный компромисс. Кроме того, стороны могут заключить нотариально удостоверенное соглашение, регулирующее прекращение общей собственности, в том числе распределение выручки от продажи.

Верховный суд дополнительно пояснил, что если один из совладельцев получает компенсацию, соответствующую его доле в общей собственности, нельзя утверждать, что этот совладелец неосновательно обогатился за счет другого.

Правительство вводило различные по содержанию и строгости ограничения для спа-центров с лета 2020 года до лета 2021 года. В общем, правительство требовало соблюдения дистанции между людьми и ограничивало заполняемость спа-центров, а в определённые периоды традиционная деятельность спа была полностью запрещена.

Компания Mustamäe Spa OÜ оспорила распоряжения правительства, действовавшие до июня 2021 года, утверждая, что они недостаточно обоснованы, а ограничения для спа-центров были необоснованными и чрезмерно нарушали свободу предпринимательства. Административный и апелляционный суды отклонили жалобу Mustamäe Spa OÜ.

По мнению компании, правительство нарушило обязанность предоставления обоснований. Однако административная коллегия Государственного суда постановила, что письменные объяснения правительства в распоряжениях и пояснительные записки к ним, учитывая общеизвестную информацию о вирусе, были достаточными для того, чтобы истец мог понять причину введения ограничений. Поскольку было известно, что вирус лучше распространяется в закрытых помещениях, коллегия сочла разумным ограничить в первую очередь деятельность, происходящую в таких условиях, где могут контактировать незнакомые люди.

Компания Mustamäe Spa OÜ также поставила под сомнение соразмерность ограничений. Коллегия пришла к выводу, что без широкомасштабных ограничений с высокой вероятностью система здравоохранения была бы перегружена, что привело бы к частичному сбою в обеспечении ключевых государственных функций. Если бы правительство не ввело строгие меры по сокращению контактов между людьми, это привело бы к ещё большему числу смертей от коронавируса. Следовательно, по мнению Государственного суда, ограничения были соразмерными.

Административная коллегия Государственного суда рассмотрела дело на открытом судебном заседании в июне этого года. Государственный суд отклонил жалобу Mustamäe Spa OÜ, но дополнил обоснования решения апелляционного суда.