Общественность склонна винить прежде всего бюрократию и работу чиновников. Критикуются их чрезмерная численность, некомпетентность и высокий уровень заработной платы. Неудивительно, что эту версию поддержали некоторые эксперты, предложившие простое, но радикальное решение: сократить в приказном порядке управленческие расходы государства на четверть.

Но может ли сокращение управленческих расходов само по себе обеспечить большую эффективность? Этот вопрос заслуживает основательного обсуждения, поскольку проблемы более глубокие, чем просто структура затрат.

Качество управленческих расходов – истинная суть проблемы

Я отнесся к этой точке зрения скептически, поскольку, по моему мнению, ситуация гораздо сложнее. Сравнивая общие управленческие расходы Эстонии с расходами стран Европейского союза и Организации экономического сотрудничества и развития, мы видим, что мы тратим на государственное управление довольно мало, возможно даже слишком мало. В то время как в Европейском союзе тратится в среднем 6% валового внутреннего продукта (ВВП) на общее государственное управление, в Эстонии этот показатель составляет всего 3,7%, что на 38% меньше среднего показателя по Европе. Кроме того, следует учитывать, что управление малыми странами обходится относительно дороже уже из-за их небольшого размера.

Однако вышеизложенное применимо только в том случае, если наши общие управленческие расходы действительно рассчитываются на той же основе, что и в других европейских странах. Это означает, что мы не скрываем их под другими категориями расходов, как это было принято раньше.

Учитывая, что наши общие управленческие расходы в течение последних десяти лет не увеличились, а, наоборот, сократились, их размер нельзя логически связать с текущим падением ВВП или отсутствием экономического роста. Поэтому причины наших неудач следует искать не в размерах управленческих расходов, а в качестве управления.

Примеры сомнительного качества решений может найти каждый. Ведь мы постоянно слышим о том, что расчеты рентабельности и себестоимости Rail Baltic неоднократно оказывались неверными. По одним расчетам, проект Rail Baltic за это время подорожал примерно в четыре раза, даже несмотря на то, что железная дорога строится с одной колеёй вместо двух. Двукратное удорожание было бы еще объяснимо, учитывая произошедшую за это время инфляцию, но наш уровень бюджетирования проекта характеризуется именно четырехкратным, то есть в разы большим удорожанием.

Другой пример – при обеспечении надежности поставок чрезмерное внимание уделяется импорту, в то время как при расчете и прогнозировании конечной цены на электроэнергию часто забываются необходимые дополнительные затраты. Эти затраты крайне необходимы для того, чтобы имеющие спорадический (нерегулярный) характер ветровая и солнечная энергия могли использоваться в нужном количестве и в нужное время. Ситуация становится особенно критической, если возобновляемые источники энергии должны полностью покрыть всю нашу потребность в электроэнергии.

Утверждение, что основным источником проблем нашей экономики является скорее слабость учреждений, чем их размер, может показаться несколько произвольным. Особенно если учесть, что в последнем рапорте IMD (англ. International Institute for Management Development, Международный институт развития менеджмента) о конкурентоспособности были отмечены качество наших учреждений и благоприятное для бизнеса законодательство как одна из главных сильных сторон Эстонии.

Проблема кроется скорее в том, что социально-экономические показатели Эстонии слишком неравномерны для развитой страны: в чем-то мы очень сильны, а в чем-то заметно отстаем.

Баланс между сильными и слабыми сторонами

Конкурентоспособность страны и благосостояние ее жителей определяются не единичными выдающимися результатами, а их сбалансированным и гармоничным взаимодействием. Ключ к успеху заключается не в средневзвешенном значении сильных и слабых показателей, а в единой прочности во всех важных областях. К сожалению, в Эстонии принято сосредотачиваться на своих сильных сторонах, игнорируя слабые. Этот дисбаланс не позволяет нам полностью раскрыть свой потенциал.

В действительности в возможности создать предприятие за считанные минуты нет большой пользы, если последующее оформление лицензий занимает годы. Нам также не поможет то, что мы ввели самые строгие ограничения и условия при имплементации европейских директив, которые были созданы без учета наших потребностей.

Уровень образования выше среднего не дает особых преимуществ, если он не применяется целенаправленно. То же самое касается и выделения дополнительных денег в бюджет – они бесполезны, если ресурсы используются неэффективно, на ненужную деятельность или инвестиции, которые только увеличивают постоянные издержки, не принося никакой реальной выгоды.

К счастью, в последнее время мы все больше приходим к пониманию того, что институциональный потенциал и успех страны нельзя измерять исключительно ее долговым бременем, бюджетным балансом, налоговым бременем, временем, необходимым для учреждения предприятия, или размером государственного аппарата. Для оценки необходимости и качества работы политиков и чиновников необходимо использовать гораздо более разнообразные и содержательные критерии.

Оценить качество работы государственного аппарата (например, с точки зрения рациональности и эффективности расходов) не так просто, как простое сложение численности чиновников или размера ВВП. Также для оценки расходов следующего года недостаточно использовать только базу предыдущего года или выполнить простую арифметическую проверку сбалансированности бюджета.

Процесс формирования государственного бюджета на 2025 год ясно выявил необходимость сделать расходование общественных денежных средств более прозрачным и рациональным. Три года тщетных мечтаний о возвращении к экономическому росту создали разрыв между нашими потребностями и возможностями, который невозможно преодолеть нынешними принципами государственных финансов, такими как единообразные, низкие и стабильные налоги, которые должны обеспечить как экономический рост, так и необходимое поступление доходов. Необходимо было выбрать путь, включающий беспрецедентное повышение налогов, введение новых налогов, увеличение долговой нагрузки и, кроме того, установление традиционных, но недостаточно проанализированных обязательств жесткой экономии государственных расходов.

Необходимость и возможности реструктуризации государственного управления

С практической точки зрения у нового правительства в оставшееся после вступления в должность время не было особых вариантов действий. Тем более теперь еще важнее сосредоточиться на вопросах, почему и как мы оказались в этой ситуации, и что нам следует делать по-другому в будущем. Если страна не станет более эффективной, обещания будущего налогового мира и стабильного экономического роста останутся пустыми словами.

К сожалению, необходимые изменения обширны и их реализация непроста. Более того, необходимо учитывать, что в связи с улучшением экономической ситуации и уже принятым решением о повышении налогов можно будет продолжать в государственном секторе работать по-старому еще пару лет, избежав серьезных изменений. Но именно это может привести к потере драгоценного времени, чего мы не можем себе позволить.

Отчасти продолжение старого стиля действительно неизбежно, поскольку изменения, которые необходимо осуществить в государственном управлении, требуют тщательной подготовки. Важно понять, что если даже переход к бюджету, основанному на деятельности (то есть методе составления бюджета, при котором ресурсы распределяются в зависимости от запланированных результатов и эффективности деятельности), в эстонском стиле занял годы, то внедрение надежного анализа эффективности во всех важных областях и преодоление так называемой "сегментации" (или "разобщённости") не может произойти намного быстрее. Проблема возникает тогда, когда мы начинаем верить, что и в будущем сможем спокойно обходиться без изменений.

А начинать следует с самого основного и делать это прямо сейчас. За тридцать пять лет мы даже не посчитали нужным сформировать четкое представление о содержании статьи 115 Конституции Эстонии, которая гласит, что «на каждый год Рийгикогу принимает Закон о бюджете всех доходов и расходов государства».

Что вообще означают слова «принимает» и «всех»? Относится ли «всех» только к разбивкам бюджетной классификации или охватывает нечто большее? И означает ли «принимает» только формальное согласие или также и содержательную убежденность в том, что все ресурсы направлены наилучшим возможным образом для достижения краткосрочных и долгосрочных целей нашей страны?

Разъяснение таких вопросов необходимо для обеспечения прозрачности и эффективности бюджетных процессов. Если исходить из позиции канцлера права о том, что, согласно основному закону, страной руководит Рийгикогу, а не правительство, и оставить в стороне жесткое толкование министром финансов полномочий Рийгикогу по формированию бюджета, то пора задуматься о том, что необходимо изменить или сделать, чтобы Рийгикогу мог эффективно выполнять эту конституционно возложенную на него задачу. Также необходимо выяснить, какая информация для этого необходима.

Руководитель отдела национальных счетов Департамента статистики Роберт Мюйрсепп отметил, что, несмотря на незначительное снижение показателей, в экономике наметились признаки стабилизации. «Существенного спада не зафиксировано: по сравнению с третьим кварталом 2024 года сезонно и календарно скорректированный ВВП остался без изменений. В годовом выражении снижение также было минимальным», — пояснил Мюйрсепп.

Окончательные данные по ВВП за четвертый квартал 2024 года Департамент статистики опубликует 3 марта.

По словам главы подразделения корпоративных банковских услуг Luminor Марьяна Савченко, в сложных экономических условиях последних лет одним из важнейших факторов для эстонских предприятий при принятии инвестиционных решений было повышение эффективности, в том числе энергоэффективности, и поиск таким образом конкурентных преимуществ.

«Сегодня стоимость финансирования находится на весьма приемлемом для предприятий уровне, и теперь, когда Euribor также снижается с пикового уровня, они смелее смотрят на свои инвестиционные планы и рассматривают возможность инвестирования в новые решения, которые позволят повысить производительность и, таким образом, помогут нам конкурировать на внешних рынках», - сказал Савченко.

В то же время, эффективность и создание добавленной стоимости остаются проблемой для эстонских компаний.

Руководитель отдела розничных банковских услуг Luminor Baltic Танель Ребане отметил, что сейчас ключевой вопрос заключается в том, как лучше конкурировать в будущем и выйти на новые географические рынки, экономика которых развивается не по тому же циклу.

«На самом деле это повод задуматься для всей Европы, потому что если десять лет назад экономики Европы и США были сопоставимы по размеру, то сегодня инновации в США достигли широких масс, и их экономика стремительно обгоняет нашу», – сказал Ребане.

По мнению Каспара Оя, старшего экономиста Банка Эстонии и экономического советника президента, проблема Эстонии и Европы в целом заключается не столько в отсутствии инноваций, сколько в том, что они не доходят до конечных продуктов.

«В Эстонии есть ряд компаний, занимающихся глубокими технологиями, которые разрабатывают очень инновационный продукт, но не могут сами его производить. Они продают лицензию в Америку или даже в Азию, где этот продукт потом производят, – сказал Оя. - Это пример общей ситуации с финансированием и фрагментацией в Европе, которую мы должны преодолеть, углубляя сотрудничество и делая рынки похожими, чтобы нам было легче вывести на рынок инновационный продукт, разработанный в одной стране, или найти финансирование для его дальнейшего развития в другой».

По мнению Савченко, в наступающем 2025 году основной задачей для бизнеса может стать преодоление длительного периода стагнации и более смелые инвестиции в рост. «Основное внимание должно быть сосредоточено на том, как перейти от роли субподрядчика к роли продавца конечного продукта, что позволит повысить рентабельность и, в более широком смысле, добавленную стоимость нашей экономики».

Оя добавил, что нам нужно больше оптимизма в отношении общей картины эстонской экономики, поскольку инвестиционные решения требуют в целом позитивного отношения.

«Позитивный настрой, в свою очередь, возникает, когда мы испытываем сильные позитивные потрясения, которые вселяют в общество оптимизм в отношении будущего. И именно такой шок нам крайне необходим, чтобы вывести страну и общество из затяжного застоя последних нескольких лет», – сказал он.

Некоторые отрасли, которые испытывали трудности, снова начали расти, и восстановление продолжается. Ожидается, что экономический рост составит 1,6 процента в следующем году и около трех процентов в период 2026-2027. В ближайшие два года рост цен будет оставаться близким к четырем процентам из-за повышения налогов, а затем замедлится. В ближайшие два года на увеличение налогов придется около трети роста цен.

Улучшение перспектив эстонской экономики отражается в росте экспорта. До сих пор спад во многом был связан с неудачами в экспортном секторе. Восстановление экспорта - необходимое условие для устойчивого подъема экономической активности.

Последние данные показывают, что слабые показатели экспорта в третьем квартале были временными и за ними последовало возобновление роста экспорта товаров, который уже наблюдался в первой половине года. Эстонские предприятия нашли новые рынки, и их восстановление должно еще больше расширить экспортные возможности. Поддержка экспорта в восстановлении экономики очень важна, так как внутренний спрос развивается более сдержанными темпами, поскольку правительство планирует ограничить рост бюджетного дефицита.

Приведение государственных финансов в порядок сдержит экономический рост в следующем году, но повысит доверие к государству в глазах кредиторов и инвесторов, освободит место в государственном бюджете для других необходимых расходов вместо расходов на выплату процентов и в конечном итоге будет иметь большое значение для долгосрочного экономического роста Эстонии.

Экономика Эстонии в наибольшей степени зависит от показателей европейской экономики, которые, как ожидается, будут расти, но довольно сдержанными темпами. Европейский центральный банк ожидает, что в следующем году рост экономики еврозоны составит 1,1%, а в следующем - 1,4%. К сожалению, перспективы международной торговли усугубляются неопределенностью, вызванной опасениями, что США ужесточат торговые барьеры. Это окажет охлаждающее воздействие на глобальный рост и, вероятно, приведет к росту цен. Более сложные мировые экономические отношения, снижение прежних конкурентных преимуществ Эстонии и исчерпание более простых решений для бизнеса требуют адаптации промышленной и экономической политики таким образом, чтобы создать новую базу роста, соответствующую изменившимся обстоятельствам.

Рынок труда до сих пор относительно слабо реагировал на спад, и при восстановлении экономики быстрых изменений не ожидается. До сих пор уровень занятости не соответствовал масштабам рецессии, и, поскольку компании воздерживаются от увольнения работников, восстановление экономики вряд ли приведет к значительному росту найма в краткосрочной перспективе.

В результате безработица будет снижаться лишь постепенно, а умеренная конкуренция за рабочие места замедлит рост заработной платы до примерно 6 % в следующем году и до примерно 5 % в последующие два года. Замедление роста заработной платы будет также обусловлено необходимостью восстановления рентабельности компаний, которая в последнее время сократилась, поскольку доля доходов, приходящаяся на расходы на оплату труда, достигла исторического максимума, так как компании предпочитают удерживать персонал.

Покупательная способность населения восстанавливается медленно, а в 2026 году ожидается более быстрое повышение. Запланированные правительством налоговые реформы и рост стоимости жизни приведут к снижению реальной чистой заработной платы примерно на один процент в следующем году. Однако, если взглянуть на ситуацию шире и учесть снижение ипотечных платежей из-за снижения процентных ставок, реальный располагаемый доход домохозяйств в целом вырастет. Увеличение располагаемого дохода будет способствовать росту потребления, однако влияние повышения налогов и снижения процентных ставок будет существенно различаться для разных домохозяйств в зависимости от наличия и размера кредитных обязательств. Наибольшее изменение покупательной способности произойдет в 2026 году, когда отмена повышения налогов позволит средней реальной чистой заработной плате вырасти более чем на четыре процента. 

Снижение процентных ставок является значительным стимулом для экономического роста. Европейский центральный банк снизил базовые процентные ставки, эффект от чего уже дошел до эстонских заемщиков через Euribor. Снижение шестимесячной ставки Euribor, к которой привязано большинство корпоративных и домашних кредитов, оказывает поддержку экономике. Последствия снижения процентных ставок дойдут до эстонских заемщиков быстрее, чем в большинстве других стран еврозоны, где более распространены долгосрочные кредитные договоры с фиксированной ставкой. По сравнению с другими странами Балтии, в Эстонии выше уровень задолженности частного сектора, поэтому положительное влияние падения цены денег в Эстонии более выражено, в отличие от более выраженного роста процентной нагрузки в прошлом.

Влияние повышения налогов на рост цен носит временный характер. В этом году потребительская корзина подорожает на 3,6 процента, а в последующие два года рост цен не опустится ниже этого уровня из-за добавления налогов с продаж и транспортных средств, а также акцизов. На налоги придется около трети предстоящего роста цен. В 2027 году рост цен составит менее 3 процентов, из которых четверть будет обусловлена внедрением новой системы квот на выбросы в атмосферу ЕС.

Уровень цен в Эстонии близок к среднему по ЕС, а в некоторых товарных группах значительно выше. Высокий уровень цен уже привел к увеличению доли покупок, совершаемых за рубежом, и, вероятно, продолжит расти в международных интернет-магазинах. Это означает, что у эстонских ритейлеров будет меньше возможностей повышать цены, чтобы оставаться конкурентоспособными. Таким образом, как для розничных и оптовых продавцов, так и для производителей усиливается давление, направленное на повышение эффективности затрат. Стремление к экономической эффективности также может быть причиной того, что эстонские компании продолжают активно инвестировать в условиях плохой экономической ситуации, несмотря на недостаточные инвестиции в приобретенное оборудование и относительно высокие процентные ставки.

Согласно данным Департамента статистики, опубликованным в пятницу, валовой внутренний продукт (ВВП) в третьем квартале сократился на 0,7% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Аналогичное снижение наблюдалось и во втором квартале. «Сравнивая два последних квартала, ситуация выглядит схожей – минус остаётся минусом», – отметил Эаметс.

«С положительной стороны можно отметить рост в таких отраслях, как транспорт и логистика, а также значительный вклад в экономический рост со стороны сферы связи и технологий. Кроме того, положительное влияние на экономику оказали сельское хозяйство и розничная торговля», – добавил он.

Однако, по его словам, проблемными остаются промышленность и строительство, которые внесли наибольший вклад в спад экономики. «Это очень важные секторы с точки зрения занятости, так как в них трудятся около 200 тысяч человек», – подчеркнул Эаметс.

«О плачевном состоянии строительной отрасли свидетельствуют и данные, опубликованные несколькими днями ранее. Однако в будущем ситуация в строительстве обязательно начнёт улучшаться, так как в течение года Euribor значительно снизился, а рынки ожидают ещё одного снижения процентной ставки Европейским центральным банком. Следующее заседание ЕЦБ состоится 12 декабря, и, вероятно, там будет принято соответствующее решение. Уже сейчас влияние Euribor заметно в росте сделок с недвижимостью, но восстановление строительного сектора займёт больше времени из-за необходимости получения согласований и разрешений, которые не выдаются за одну ночь», – пояснил Эаметс.

Экономист отметил, что для экономики в целом ключевую роль играет потребление домашних хозяйств, которое составляет почти половину ВВП, если смотреть с точки зрения расходов. «Здесь мы видим снижение частного потребления на 2,1%, что стало самым резким спадом за последние пять кварталов. Политика налогообложения явно подорвала уверенность домохозяйств, что, в свою очередь, отразилось на их покупательском поведении. Похожее поведение наблюдается и среди предприятий – инвестиции сократились на 15% по сравнению с тем же кварталом прошлого года. Конечно, есть определённый базовый эффект, но налоговые изменения в третьем квартале точно не способствовали укреплению уверенности бизнеса», – отметил Эаметс.

Подводя итог, он заявил, что, исходя из данных за три квартала, совокупный экономический спад в этом году составляет 3,6%. «Если предположить, что годовой спад может составить около 1%, как это было указано в предыдущих прогнозах, то экономический рост в четвёртом квартале должен быть на уровне 2,6%. Однако, учитывая текущую ситуацию в промышленности и строительстве, вряд ли конец года будет настолько успешным. Вероятнее всего, общий спад экономики за год составит 1,5%, а возможно, и все 2%», – заключил Эаметс.

Согласно данным Департамента статистики, в третьем квартале ВВП сократился на 0,7% в годовом сравнении и остался на уровне предыдущего квартала. «В целом, экономическая картина стала более благоприятной. Снижение ВВП по сравнению с аналогичным кварталом прошлого года постепенно замедляется, а в последние кварталы его уровень уже не уменьшался по сравнению с предыдущими периодами», – отметил Ойа в пресс-релизе.

Экономист пояснил, что спад в экономике в основном обусловлен снижением внутреннего спроса – уменьшением потребления и инвестиций. «Наибольший вклад в сокращение экономики внесли инвестиции, которые, несмотря на слабую экономическую ситуацию в последние годы, оставались на удивление высокими. Обычно снижение инвестиций усиливает как периоды экономического спада, так и роста. До сих пор инвестиции поддерживали экономику, не давая ей утонуть. Снижение внутреннего спроса также привело к уменьшению потребности в импорте, тогда как экспорт, напротив, вырос благодаря увеличению экспорта услуг», – отметил Ойа.

По словам экономиста, спад в основных секторах экономики по-прежнему был достаточно широкомасштабным. Однако сельское хозяйство и сфера услуг продемонстрировали положительную динамику, что отразилось и в росте экспорта услуг.

«При анализе показателей вызывает обеспокоенность противоречие между индексами объема производства и компонентами ВВП, которое наблюдалось и в предыдущих кварталах. Индексы объема производства показывают, что спад в ряде отраслей мог быть меньше. Например, добавленная стоимость в энергетике, согласно данным ВВП, снизилась на 4%, в то время как производство электроэнергии выросло на 24%, а тепловой энергии – на 1% в годовом исчислении. Летом одна из электрических линий между Эстонией и Финляндией была отключена, что сделало цены на электроэнергию в странах Балтии выше, однако это укрепило конкурентоспособность местных электростанций», – пояснил Ойа.

В строительной отрасли добавленная стоимость, по данным ВВП, упала на 18%, тогда как объем производства сократился лишь на 5%. Аналогичные расхождения наблюдались и в промышленном секторе. «За последние пять лет данные ВВП показывают, что добавленная стоимость в энергетике, строительстве и обрабатывающей промышленности сократилась почти в два раза быстрее, чем следовало бы ожидать исходя из индексов объема производства. Быстрый рост цен в последние годы, вероятно, продолжает создавать вызовы для статистики», – добавил он.

Согласно экономическому прогнозу, опубликованному в сентябре, в следующем году экономика Эстонии начнет расти. Это будет связано с решением ряда проблем, которые ранее сдерживали развитие. Цены на энергию стабилизировались на уровне ниже пиковых значений периода инфляции, процентные ставки снижаются, поддерживая внутренний спрос, а экономическое укрепление торговых партнеров Эстонии должно способствовать росту экспорта. Однако, по оценке центрального банка, рост экономики в следующем году будет сдерживаться бюджетной консолидацией, что приведет к повышению налогов и дополнительному увеличению цен.

В августе экспорт товаров уменьшился на 1% по сравнению с августом 2023 года, а импорт — на 8%.

Больше всего экспортировались электрооборудование, а импортировались — сельскохозяйственная продукция и продукты питания, электрооборудование и минеральные ресурсы.

Основным торговым партнёром Эстонии в августе была Финляндия.

По данным Департамента статистики, в августе 2024 года экспорт товаров составил около 1,5 миллиарда евро, а импорт — более 1,6 миллиарда евро. Дефицит торгового баланса достиг 169 миллионов евро, что на 122 миллиона евро меньше по сравнению с тем же периодом прошлого года.

По словам руководителя группы внешней торговли Департамента статистики Эвелин Пуура, снижение товарооборота было вызвано сокращением экспорта и импорта со странами Европейского союза. «В августе экспорт в страны ЕС сократился на 3%, а импорт — на 8%. В то же время экспорт в страны за пределами ЕС вырос на 6%», — добавила Пуура.

Наибольший объём экспорта в августе пришёлся на электрооборудование (16% от общего объёма экспорта), сельскохозяйственную продукцию и продукты питания (11%), а также древесину и изделия из неё (11%). Значительное снижение было зафиксировано в экспорте минерального топлива (на 31 миллион евро) и механических машин (на 26 миллионов евро), тогда как экспорт электрооборудования вырос на 25 миллионов евро.

Основными странами-партнёрами по экспорту стали Финляндия (15% от общего объёма), Латвия (13%) и Швеция (9%). В Финляндию экспортировалось больше всего электрооборудования (телефоны, моторные детали), в Латвию — минеральная продукция (природный газ), а в Швецию — изделия из древесины (окна и двери). Самое значительное сокращение экспорта было зафиксировано в Сингапур (на 44 миллиона евро) и Финляндию (на 39 миллионов евро) из-за снижения поставок минеральной продукции (сланцевое и топливное масло). Наибольший рост экспорта был в Нидерланды (на 34 миллиона евро), главным образом за счёт увеличения поставок минеральной продукции.

Экспорт товаров эстонского производства сократился на 2% по сравнению с августом 2023 года, сохранив долю в 63% от общего объёма экспорта.

Импорт в августе был преимущественно представлен сельскохозяйственной продукцией и продуктами питания, электрооборудованием и минеральными ресурсами (по 13% от общего объёма каждого). Наибольшее сокращение произошло в импорте электрооборудования (на 39 миллионов евро) и механических машин (на 35 миллионов евро). Однако импорт сельскохозяйственной продукции и продуктов питания увеличился на 10 миллионов евро.

Среди главных стран-партнёров по импорту были Финляндия (16% от общего объёма), Литва и Германия (по 11%). Из Финляндии и Литвы ввозилось больше всего минеральной продукции, из Германии — транспортные средства. Наибольшее сокращение импорта произошло из Дании (на 32 миллиона евро), Финляндии (на 32 миллиона евро), Германии и США (по 22 миллиона евро). Из Дании уменьшился импорт электрооборудования (генераторы тока), из Финляндии — минеральной продукции (электроэнергия), из Германии — транспортных средств (легковые автомобили и тракторы), а из США — минеральной продукции. Наибольший рост импорта был зафиксирован из Швеции (на 5 миллионов евро).

Некоторые литовские предприятия, работающие в Эстонии, могут покинуть страну из-за ухудшения налоговой и экономической ситуации, но пока неизвестно, вернутся ли они в Литву или переместятся на более выгодные рынки.

Министр финансов Литвы Гинтаре Скайсте подчеркнула, что налоговые изменения в Эстонии окажут более значительное влияние на экономику, чем оборонный пакет, принятый Литвой в прошлом году.

В понедельник правительство Эстонии приняло решение ввести так называемый оборонный налог, который включает повышение НДС до 24% с 2025 года и подоходного налога с 2026 года также до 24%. Кроме того, планируется увеличение налога на прибыль до 24% с 2026 года и введение налога на реинвестированную прибыль, которая в настоящее время не облагается налогом в Эстонии.

Эстония намерена повысить налоги для финансирования оборонных нужд и управления государственным долгом, одновременно сокращая государственные расходы на один миллиард евро в ближайшие три года. По словам Скайсте, за счет этих мер Эстония стремится обеспечить устойчивые источники финансирования обороны.

Аналитики и бизнес-сообщества в Литве предполагают, что резкое повышение налогов в Эстонии окажет негативное влияние на её экономику, что может привести к оттоку инвесторов и бизнеса. Главный экономист банка Luminor Жигимантас Маурицас отмечает, что экономика Эстонии уже ослаблена, и повышение налогов может усугубить этот процесс, делая страну одной из самых дорогих в Европе.

По мнению литовских экспертов, Литва может выиграть от этой ситуации, если продолжит придерживаться стабильной налоговой политики.

«В годовом выражении цены выросли на 3,2 процента. Товары подорожали на 1,4 процента, услуги – на целых 6,3 процента. То, что рост цен на услуги выше, чем на товары, вполне понятно, поскольку рост заработных плат остаётся высоким, а в секторе услуг зарплаты составляют значительную часть расходов предприятий», – сказал Эаметс.

По его словам, недавно в Эстонии выступал высокопоставленный чиновник Европейского центрального банка, который говорил об инфляции в Европейском Союзе, и одна из его задач заключалась в том, чтобы вселить оптимизм в том, что рост цен в Европе замедлится как минимум к концу следующего года. Одним из условий для замедления роста цен, которые он озвучил, была надежда на то, что предприниматели будут извлекать меньше прибыли в условиях роста цен на ресурсы. «Проще говоря, это означает, что дополнительные затраты на заработную плату не будут перекладываться на потребителя через повышение конечных цен. Но, глядя на ситуацию в Эстонии, этого не наблюдается. Зарплаты растут – цены тоже. Рост цен, в свою очередь, заставляет работников требовать более высокую оплату. Мы попали в спираль зарплат и цен», – отметил Эаметс.

Если посмотреть на конкретные товарные группы, то цены на образование и здравоохранение выросли примерно на семь процентов, что, по словам Эаметса, означает, что бесплатные вещи не всегда бывают бесплатными. «Если вы хотите избежать длинных очередей и обратиться в частную медицину, вам придётся выложить больше денег», – отметил Эаметс.

Он также добавил, что отдельной темой является рост цен на телекоммуникационные услуги – на целых 10 процентов за год. «У меня есть личное отношение к этой теме, так как, живя среди холмов Отепя, я должен признать, что за год качество связи значительно ухудшилось. Прибывший техник порекомендовал сменить оператора. Я думаю, что здесь требуется более активное вмешательство со стороны антимонопольного ведомства», – добавил Эаметс.

По данным Департамента статистики, валовой внутренний продукт (ВВП) Эстонии во втором квартале 2024 года снизился на 1 процент по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, при этом в текущих ценах ВВП во втором квартале составил 9,8 миллиарда евро.

Абен отметил, что объем экономики Эстонии во втором квартале остался на уровне первого квартала. «В годовом сравнении темп снижения замедлился по сравнению с предыдущими кварталами, и рост в текущих ценах ускорился. В условиях длительной высокой неопределенности по-прежнему сложные времена испытывают, прежде всего, торговля и строительство. Однако рост заработной платы остается высоким в финансовом секторе, здравоохранении и образовании, превышая 10 процентов. В этих секторах также создаются новые рабочие места. Заработная плата снизилась только в строительном секторе, однако на многих рабочих местах рост зарплат может отставать от инфляции», – отметил он в пресс-релизе.

Аналитик указал, что в экономике в целом рост заработной платы замедлился во втором квартале до 4,5 процента, но доходы от пенсий увеличились на 11 процентов. Таким образом, доходы из этих источников росли значительно быстрее, чем потребительские цены, которые поднялись на 2,7 процента.

«Несмотря на это, снижение частного потребления продолжилось. Одной из причин остается исторически низкий уровень уверенности потребителей, который во втором квартале немного улучшился. Кроме того, высокие процентные ставки по депозитам побудили людей больше сберегать, чем потреблять. Также на снижение потребительских расходов, вероятно, влияет уменьшение доходов от предпринимательской деятельности, что затрагивает многих людей, живущих на эти доходы», – пояснил он.

«Переход к росту экономики произойдет благодаря экспортирующей промышленности. С весны конъюнктура наиболее явно улучшилась именно в промышленности, тогда как торговля зависит прежде всего от возможностей и предпочтений местных потребителей. Признаки улучшения можно также увидеть в инвестициях компаний, которые, несмотря на сокращение прибыли, значительно выросли во втором квартале. Экспорт Эстонии во втором квартале фактически перестал снижаться. Тем не менее, перспективы эстонской промышленности в значительной степени зависят от развития наших соседей, где можно наблюдать признаки улучшения, которые должны стать более устойчивыми», – заключил Абен.